После той ночи и утра, когда Даша и Сергей перешагнули запретную черту, их отношения стали тайной игрой, полной напряжения и желания. Ирина, мать Даши, снова уехала к сестре, чтобы понянчиться с племянником, оставив квартиру в их полном распоряжении. Дом, обычно шумный от шагов и разговоров, теперь был окутан тишиной, нарушаемой лишь тиканьем часов в прихожей да редким скрипом старых половиц. Даша, пользуясь свободой, бродила по комнатам в одних трусиках — белых, с тонким кружевным краем, которые едва прикрывали её попку. Ткань, лёгкая и чуть прохладная, тёрлась о кожу, усиливая её собственную похоть, и это ощущение будило в ней жаркие воспоминания о прикосновениях отца.
В тот день, ближе к полудню, она устроилась в гостиной, свернувшись в старом кресле с выцветшей зелёной обивкой. Гостиная была уютной, но слегка неопрятной: на журнальном столике из тёмного дерева валялись старые газеты, пустая кружка из-под кофе и пульт от телевизора, а на диване, покрытом клетчатым пледом, лежала пара разбросанных подушек. Солнце пробивалось через плотные бежевые шторы, рисуя на деревянном полу золотистые пятна, а в воздухе витал слабый запах вчерашнего ужина — жареной картошки и лука. Даша задремала, её тело расслабилось, грудь медленно вздымалась, а трусики чуть сползли, обнажая гладкий и нежный лобок. Сквозь сон она услышала шаги — мягкие, но уверенные, — и почувствовала, как воздух в комнате стал тяжёлым, пропитанным мужской энергией.
Сергей вошёл в гостиную, его босые ноги едва касались пола, но одна из половиц всё же скрипнула, выдавая его присутствие. Он остановился у кресла, его взгляд скользнул по телу дочери: её обнажённое тело, расслабленное во сне, было словно картина, манящая и запретная. Дыхание мужчины участилось, а в серых спортивных шортах, начал набухать член. Он тихо опустился на колени перед креслом, стараясь не разбудить её, и протянул руку. Его пальцы, тёплые и мозолистые от работы в гараже, скользнули к её бедру, осторожно пробрались под тонкую кружевную ткань трусиков. Он коснулся её половых губ, чувствуя мягкость кожи и лёгкую влагу, и начал гладить, медленно, почти невесомо. Его пальцы скользнули к клитору, теребя его, затем ниже, к губкам, которые даже во все уже были влажные и манящие. Даша вздрогнула, её тело напряглось, а между ног стало горячо. Она открыла глаза, её взгляд, ещё мутный ото сна, встретился с его.
Их глаза, полные желания, замерли друг на друге. Сергей улыбнулся, уголки его губ дрогнули, а пальцы продолжали ласки, теперь смелее, проникая чуть глубже в её влагалище. Даша ахнула, её бёдра инстинктивно раздвинулись, приглашая его продолжать. Она ответила улыбкой, её губы, пухлые и чуть пересохшие, шевельнулись.
— Пап… ты что делаешь? — прошептала она, её голос был хриплым, но в нём сквозила игривая похоть. Она не хотела, чтобы он останавливался, и он это знал.
Сергей молчал, его пальцы скользили по её промежности, собирая соки, а другая рука легла на её бедро, сжимая мягкую кожу. Даша застонала, её тело выгнулось в кресле, а трусики, теперь совершенно мокрые, сползли ещё ниже, обнажая её полностью. Она чувствовала, как его пальцы, тёплые и настойчивые, доводят её до края, но оргазм был слишком близко, а дочь не хотела кончать так быстро. Она мягко отстранила папину руку, её пальцы, дрожащие, коснулись его запястья, и выпрямилась в кресле. Её взгляд упал на его шорты, где бугор был уже невозможно скрыть, а ткань натянулась, обрисовывая член.
— Хочу тебя, пап, — выдохнула она, её голос дрожал от возбуждения. Она подвинулась ближе, её колени коснулись его бёдер, и, схватившись за пояс шорт, потянула их вниз вместе с боксерами. Член отца вырвался наружу, твёрдый и горячий, с блестящей головкой, покрытой прозрачной смазкой, и мясистым рельефом, который одним только своим видом доводил её до края возбуждения. Даша обхватила его ягодицы, тонкие пальчики впились в упругую, чуть волосатую кожу, и наклонилась, дыхание девочки, горячее и прерывистое, коснулось члена. Она хотела секса с папой, хотела, чтобы отец трахнул её снова, и начала с того, что любила больше всего.
Её губы, мягкие и нежные, коснулись головки, язык лизнул уздечку, смакуя солоноватый вкус смазки. Она начала сосать, медленно, растягивая удовольствие, её щеки впали, а слюна потекла по подбородку. Сергей застонал, грубые руки легли на затылок дочки, пальцы зарылись в её волосы, и он начал направлять, насаживая её рот глубже. Даша брала член в горло, уже почти привычно, её язык кружил по стволу, а левая рука принялась ласкать полные семени яички, тяжёлые и горячие. Кожа там была влажной от пота, чуть шершавой от волос, и это ощущение — живое, мужское — заводило гиперсексуальную девчонку ещё сильнее.
— Дашка, моя девочка, — хрипел он, его бёдра двигались навстречу чувственным губкам, а член упирался в горло. Она отстранилась, её губы блестели от слюны и смазки, и наклонилась ниже, её язык коснулся яичек, лизнув их, а затем посасывая каждое по очереди, смакуя их вкус, тяжесть и тепло. Затем снова вернулась к члену, её язык скользнул под крайнюю плоть, облизывая головку, горячую и упругую, с лёгкой солоноватостью, которая сводила её с ума. Сергей мычал, его ладони зарылись в волосы, а тело напряглось, выдавая близость оргазма.
Даша почувствовала это, её сердце колотилось, и она чуть отстранилась, оставив во рту только головку. Сперма, горячая и густая, хлынула ей в рот, заполняя его терпким, сладковато-солёным вкусом. Она глотала, стараясь не упустить ни капли, но часть стекла по подбородку, капая на её грудь и трусики. Она вылизала член дочиста, её язык скользил по стволу, собирая последние капли, и подняла взгляд на отца. Его глаза, тёмные от похоти, блестели, а грудь тяжело вздымалась.
— Хорошенькая моя, — выдохнул он, голос был хриплым, почти рычащим после оргазма. Но Даша хотела большего. Она встала, стянула трусики, оставшись полностью голой, и толкнула Сергея в кресло. Его шорты всё ещё болтались у щиколоток, и он, сев, смотрел на неё, его член, уже слегка опавший, начал снова твердеть. Даша забралась к нему на колени, её бёдра обхватили его, а влагалище, влажное и горячее, тёрлось о его член. Она поцеловала его, её губы, всё ещё со вкусом его спермы, слились с его, их языки сплелись, и она тёрлась о пульсирующий член, чувствуя, как её клитор изнывает от этого трения.
— Пап, теперь ты, — шепнула она, её голос дрожал от желания. Сергей улыбнулся, его руки сжали упругие ягодицы, пальцы впились в мягкую кожу, и он наклонился к юной груди, губы обхватили правый сосок, посасывая и покусывая. Даша застонала, тело выгнулось, а он перешёл к левому соску, его язык кружил по твёрдому бугорку, оставляя влажные следы. Затем он опустился ниже, его губы коснулись её живота, целуя нежную кожу, а потом, когда она привстала — клитора. Он лизнул, медленно, смакуя её вкус, сладкий с лёгкой кислинкой, и Даша ахнула, её пальцы впились в его плечи.
— Какая ты вкусная, доча, — сказал он, его голос был низким и довольным. Он начал целовать её лобок, его губы, тёплые и чуть шершавые от щетины, скользили по коже, а язык лизнул клитор, затем губки, проникая чуть глубже. Даша стонала, её бёдра двигались навстречу его рту, а он, жадный до её вкуса, начал сосать, его губы обхватывали клитор, а язык тёр его, доводя её до края. Она кончила, её соки потекли по подбородку отца, а тело задрожало, ноги подкосились, и она едва не упала.
Сергей поймал её, усадив обратно на свои колени, и поцеловал, его губы, влажные от её соков, слились с губками. Она чувствовала свой вкус, смешанный с его, и это было как наркотик. Её рука скользнула к напряжённому члену, возбуждённому и требующему внимания, и она начала дрочить, чувствуя его жар и пульсацию под пальцами. Но она хотела большего — хотела, чтобы отец трахнул свою похотливую дочь, хотела секса, полного, поглощающего.
— Пап, возьми меня, — выдохнула она, её глаза блестели от желания. Сергей кивнул, его взгляд был тёмным, почти животным. Он уложил её на диван, стоящий рядом с креслом, его клетчатое покрывало было мягким, но чуть колючим, и это ощущение добавляло остроты. Даша легла на спину, раздвинув ноги, её влагалище, розовое и блестящее от соков, манило, и отец, встав над ней, направил большой ствол. Он вошёл медленно, чувствуя её узость, и доченька ахнула, её ногти впились в его плечи. Лёгкая боль от недавнего лишения девственности ещё напоминала о себе, но она быстро затмилась удовольствием, и Даша начала подмахивать, её сочные бёдра встречали его толчки.
— Дашка, ты такая тесная, — рычал он, его руки сжали её бёдра, а толчки становились глубже, шлёпая о её мокрую кожу. Она стонала, грудь колыхалась в такт, а клитор пульсировал, требуя ласки. Она тёрла его пальцами, доводя себя до нового оргазма, и наконец кончила, её влагалище начало сокращаться, обхватывая его член рваными импульсами. Сергей, чувствуя это, ускорился, его яйца шлёпали о её промежность, и он излился в неё, сперма, горячая и густая, заполнила влагалище дочери. Они рухнули на диван, их тела, липкие от пота, переплелись, а дыхание смешалось. — Молодец, доча, — улыбнулся он, его пальцы скользнули по её щеке, оставляя влажный след. — Ты знаешь, как порадовать своего папочку.